Его признание застает меня врасплох. И его скулы заостряются, заставляя мой желудок подпрыгнуть. Он гораздо больше похож на Джонатана Хэйла, чем я когда-либо признаюсь.

— Ты не он, — шепчу я. — Он бы перевернул этот стол, а затем оставил персонал убирать за ним.

Ло на самом деле смеется над этим образом.

— Думаешь?

Знак меняется на «зеленый», и мы пересекаем дорогу с остановившимся движением, на улице выстроились машины с яркими фарами, светящими вперед и назад. Просто так упоминание о его отце повисает в воздухе, теряясь позади нас.

Я замечаю вдалеке киоск с тако, освещенный вереницей разноцветных огней. Через оживленную улицу расположен небольшой парк, и несколько детей школьного возраста окружают бурлящий фонтан, поглощая буррито. Я полагаю, мы вписываемся в эту демографию, но куда бы мы с Ло ни пошли, я всегда чувствую себя изгоем. Некоторые вещи никогда не меняются после окончания средней школы.

— Тебе холодно? — спрашивает Ло.

— Хм? Нет, я в порядке. Мое пальто подбито мехом.

— Мне оно нравится.

Я пытаюсь скрыть улыбку.

— Проверь бирку.

Он быстро отступает назад, нахмурив брови, и бросает быстрый взгляд.

— Calloway Couture? — он снова встает на мою сторону. — Его придумала Роуз, — заключает он. — Я беру свои слова обратно. Оно уродливое.

Я смеюсь.

— Я могу попросить ее сшить тебе жилет-свитер.

— Прекрати, — говорит он, съеживаясь.

— Или рубашку с монограммой. Она напишет твое имя прямо над сердцем, Л-О-Р-Е-Н...

Он щиплет меня за бедра, и я визжу и смеюсь одновременно. Он ведет меня к киоску с тако, все время прижимаясь губами к моему уху, шепча какие-то очень неприличные вещи, которые он хотел бы сделать со мной за то, что я такая плохая.

— Мы можем пропустить тако? — спрашиваю я, внезапно распаляясь.

Его ухмылка озаряет его лицо. Он поворачивается к продавцу, не поддаваясь моим желаниям. Пока что.

— Я буду три куриных тако. Она возьмет говядину с дополнительным листом салата, — он знает мой заказ наизусть, что неудивительно, так как мы регулярно здесь обедаем, но теперь, когда мы вместе, это кажется более сексуальным.

— Ты хочешь острый соус к этой курице, верно?

— Нет, не сегодня.

Я хмурюсь.

— Ты всегда берёшь острый соус.

— А ты ненавидишь острую еду.

Чтоооооо. И тут до меня доходит. Он планирует поцеловать меня в ближайшее время. Это мне нравится. Мы забираем наши заказы, платим и располагаемся через дорогу на выступе фонтана.

Он осторожно вынимает пробку из бутылки шампанского, и она вспыхнула, как только ее выпускают. Он наливает каждому из нас столько, чтобы наполнить наши два хрупких пластиковых стаканчика.

Примерно в то же время я откусываю большой кусок от своего тако, и соус капает с конца и стекает по моему подбородку. Я поспешно нахожу несколько салфеток, которые не сдуло ветром, но боюсь, что Ло уже стал свидетелем моего смущения.

Он изо всех сил старается не улыбнуться.

— Я помню, как ты была на балу. Или это был сон?

Я фыркаю, что не помогает моему делу.

— Вряд ли. Мне пришлось танцевать с Джереми Адамсом весь вечер, а он был на целую голову ниже меня. С тех пор, как кто-то решил пойти на бал с Джулианой Банкрофт.

Он откусывает большой кусок своего куриного тако, чтобы подавить смех.

— Я все еще не понимаю, почему ты так поступил со мной. Она была ужасна, — я делаю большой глоток шампанского, пузырьки щекочут мне нос. Я уже чувствую себя более расслабленной. Жидкая храбрость — это то, о чем Ло немного знает, но я предсказываю, что он был бы таким же наглым без дополнительного потребления.

— Она была не так уж плоха, — говорит он, сгребая упавшую курицу с подноса обратно в лепешку.

— Она наполнила мой шкафчик презервативами.

— Ты не знаешь, что это была она.

— Я переспала с ее парнем. Если бы я знала, что она встречается с каким-то парнем из государственной школы в двадцати милях отсюда, я бы никогда не прикоснулась к нему.

Я избегала того, чтобы спать с парнями из Академии Далтона. Мне вряд ли нужна была распутная репутация, поэтому я очень, очень тщательно выбирала свои завоевания. Но, очевидно, не слишком мудро, иначе я бы заметила его ложь, когда он заявил о своем статусе холостяка. Однако госпожа Удача была в какой-то степени на моей стороне. Джулиана никогда никому не рассказывала о том, что произошло, потому что она не хотела, чтобы люди знали, что она вообще встречалась с «низшим». Небольшой плюс к ужасному испытанию.

— Это могла быть любая другая девушка, — все еще опровергает Ло. Я думаю, отчасти для того, чтобы разозлить меня. Он поднимает свой бокал с шампанским.

Я разинула рот.

— На презервативах повсюду были блестящие наклейки. У кого еще в старшей школе была фетиш по Лизе Франк? Она даже носила с собой папку с радужным единорогом, и она была в девятом классе. Так что она была не только жестокой, но и достаточно тщеславной, чтобы практически поставить свою подпись напротив преступления, — я делаю паузу. — Ты знаешь печальную часть этой истории. Я действительно использовала эти презервативы.

Он фыркает своим шампанским, давясь алкоголем.

Я похлопываю его по спине.

— Полегче там. Может быть, тебе стоит переключиться на то, с чем ты можешь справиться. Я поклонник алкоголя. Тебе стоит прислушаться ко мне, — я сверкнула улыбкой.

— Неужели? — говорит он, его лицо покраснело от того, что он поперхнулся. Он делает еще один глоток, чтобы прочистить горло.

— Так почему ты взял с собой Джулиану? — я удивляюсь. — Ты так и не ответил.

Он пожимает плечами.

— Я не помню.

— И я не верю тебе, Лорен Хэйл.

— Используй мое полное имя, Лили Кэллоуэй, его авторитет для меня не имеет значения, — он вспыхивает такой же самодовольной улыбкой.

— Ты сопровождал меня на множество балов до этого, — напоминаю я ему. — Так что же изменилось?

Мне не следовало бы придираться, но мое любопытство берет верх над моей чувствительностью.

Он отставляет пустой поднос в сторону и держит бутылку шампанского между ног. Я жду, пока он думает о правильных словах, о том, как сформулировать свой ответ. Он ковыряет цветастую золотую краску.

— Вечером перед тем, как Джулиана пригласила меня, я пришел домой очень пьяным. Я заплатил какому-то парню, чтобы он купил мне бутылку Jim Beam. Я провел тот день, выпивая в задней части нашей старой частной школы, — он закатывает глаза. — Я, наверное, выглядел как гребаный преступник. Мне было скучно. И я думаю, что это даже больше не является хорошим оправданием. Мой отец увидел, как я, спотыкаясь, вошел, и он сказал что-то о том, что я неблагодарный, — его глаза сужаются, когда он смотрит на кирпичную дорожку. — По сей день я помню, что он сказал: — Ты даже представить себе не можешь, как много я тебе, блядь, дал, Лорен. И вот как ты мне отплатил?

Я боюсь прикасаться к Ло. Он в каком-то трансе, и если я обниму его, он может начать вырываться, угрюмый и несчастный. Он может быть и тем, и другим, несмотря ни на что.

Он продолжает, сильно нахмурившись: — Я слушал его разглагольствования в течение часа. Потом он начал говорить о тебе.

— Обо мне? — я касаюсь своей груди, не веря, что могу вступить в такой разговор.

Он кивает.

— Да, он сказал, что ты слишком хороша для меня, что я никогда не смогу повзрослеть и быть с такой девушкой, как ты. Я был молод, непокорен, и когда он сказал «иди», я закричал: «не пойду». Когда он сказал «Лили», я крикнул «Джулиана».

— О, — бормочу я, не понимая, насколько глубоко укоренилась правда на самом деле.

— Для протокола, его голос смягчается, -— я был несчастен всю ночь, слушая, как она говорит о своих лошадях. И если я правильно помню, ты действительно использовала небольшой рост Джереми в своих интересах.

Мои уши горят и краснеют при этом воспоминании. Я использую свои руки как шоры, чтобы скрыть свое унижение.